Аннотация:Поэзия Китая на протяжении многих веков оперировала средствами классического языка вэньянь, сохранявшего во многом синтаксические и морфологические нормы древнекитайского. Даже наиболее «низкие» её формы в XIX-XX вв. ориентировались на произносительную норму, неэквивалентную использовавшемуся наддиалектному койне.В 1920-е гг. доминирующее положение классической поэзии было поколеблено появлением «свободного» стиха современного типа. Призывы к адаптации некитайских (в основном западных) эстетических доминант на практике означали переход от вэньяня к вернакуляру и выбор новых формальных (в т.ч. просодических) конструкций.Один из главных пропонентов литературной и языковой реформы начала XX в., Ху Ши (1891–1962), фактически создаёт бинарную оппозицию между письменным вэньянем и разговорным байхуа, конструируя линию развития последнего от текстов сунской (960–1279) эпохи. В реальности язык современной поэзии инкорпорирует элементы вэньяня, предсовременного вернакуляра, настоящей разговорной нормы, заимствования из японского и европейских языков, неологизмы, диалектную лексику, европеизированный синтаксис и пунктуацию, а порой и иностранные слова, напрямую включаемые в китайский текст.Крайне важным для современного стиха остаётся вопрос соотнесённости официальной нормы и разговорной практики, которая подчас уравнивается с тополектами (фанъянь). Если лидеры «движения четвёртого мая» (1919) пытались создать новую литературу, отрицая поэтическую функцию вэньяня в противовес вернакуляру, современный поэт часто озабочен поиском «утраченного» вернакуляра в региональных языковых традициях. Стандарт неприемлем из-за насыщенности его элементами канцелярита, маоистского «новояза» (maospeak/маовэньти) и по причине усиливающегося процесса вливания в него европейских заимствований. Маргинальный статус тополектов, существующих в оппозиции к стандарту путунхуа, привлекает именно как знак неофициального характера эстетического пространства, которое может быть создано с их помощью.
