ИСТИНА |
Войти в систему Регистрация |
|
Интеллектуальная Система Тематического Исследования НАукометрических данных |
||
Получить новые данные по взаимоотношению носителей кобанской археологической культуры и скифов.Выявить механизм взаимодействия кобанской оседлоземледельческой культуры и воинской всаднической кочевническо-скотоводческой культуры ираноязычных скифов. Продолжение анализа материалов периода скифской архаики, полученных в ходе предшествующих исследований.
In 2019 in the context of the project, the two mounds of the Scythian era of the Novozavedennoye-III kurgan group were completely excavated near the village of Novozavedennoye, Georgievsky district, Stavropol region (Kurgans NoNo. 3, 9). Also cameral and comparative-typological studies were carried out, as well as a series of hippological works. In 2019, our team continued to analyze the materials of the Scythian archaic period, obtained in the course of our previous research in the context of the theme of mutual influence of the alien Scythian and autochthonous Koban culture in the Central Caucasus. In addition, in 2019, taking into account the identification of burial complexes of the Bronze age during the excavations of the Novozavedennoe-III kurgan group in 2015 and 2018, we considered the relationship of alien and autochthonous cultures of this era as a possible model of the relationship of cultures of the subsequent Early Iron age. In 2019 in the course of continuing cameral processing and morphological analysis of burial stock and other finds from the mounds of the Novozavedennoe-III kurgan group we paid particular attention to unique subject-monolithic object pear shaped from the mineral gibbsite (or hydrargillite) mixed with gypsum found in 2018 in the kurgan № 1 – the largest mound of the Novozavedennoe-III kurgan group. This object and the associated cluster of ornaments and realgar obviously represent a female funeral offering to a man buried here, which is very interesting from the point of view of the reconstruction of the Scythian funeral rites. In 2019 in the context of the hippological part of the project the zooarcheological materials from the monuments of the Scythian and Maeotian cultures were investigated, i.e. of the VII–IV centuries BC from the vast territory of the Ciscaucasia (from the North-West of the Krasnodar region to the South of the Stavropol territory) and a preliminary assessment of the peculiarities of the exterior of horses was made. Based on these studies, all animal exterior definitions and morphometric data were compiled into general tables, also purposed for statistical analysis at the next stage of research. Significant variability of the horse exterior of individual monuments and the presence of some differences between the monuments were demonstrated. So, the study of the Novozavedennoe kurgan groups in 2019, including excavation of two barrows of Novozavedennoye-III kurgan group and the continuation of analysis of materials from the Novozavedennoye-I and Novozavedennoye-II kurgan groups, their comparative characteristics in the context of the analysis of the material and the funerary complex of the Scythian culture, and of the autochthonous Koban culture, as well as our hippological researches in 2019 demonstrated that at least since the mid-7th century BC (the time of the appearance of the Scythian burial mounds in the Central Caucasus) the interaction of two initially multicultural components starts: i.e. of the Koban sedentary agricultural culture and the military horseman nomadic-pastoral culture of the Iranian-speaking Scythians. The results of the researches within the project has been reflected in 5 publications on the project and 10 lectures at various conferences.
Осуществление раскопок новых памятников, камеральные и сравнительно-типологические исследования, серия иппологических работ. Составление отчета по результатам археологических раскопок двух курганов скифской эпохи могильника Новозаведенное-III близ с. Новозаведенное Георгиевского района Ставропольского края (курган № 3 и курган № 9). Ряд публикаций и выступлений с докладом на конференциях.
Высокая профессиональная квалификация участников гранта.
В 2019 г. в рамках продолжающегося проекта «Скифы в Центральном Предкавказье в VII-IV вв. до н.э.» были осуществлены раскопки новых памятников, камеральные и сравнительно-типологические исследования и серия иппологических работ. Были полностью раскопаны два кургана скифской эпохи могильника Новозаведенное-III близ с. Новозаведенное Георгиевского района Ставропольского края (курган № 3 и курган № 9). Экспедиционные исследования 2019 г. позволили получить новые данные по взаимоотношению кобанского населения и скифов. Это данные было дополнены и в ходе наших камеральных исследований в 2019 году, в частности, сравнительно-типологическим анализом материальной комплекса создателей скифской и кобанской культур. Можно уверенно утверждать, что с появлением скифов материальная культура местного населения претерпевает значительные изменения. Проведенные в 2019 году исследования Новозаведенских могильников, включающие раскопки двух курганов могильника Новозаведенное-III и продолжение анализа материалов могильников Новозаведенное-I и Новозаведенное-II, их сравнительную характеристику в контексте анализа материального и погребального комплекса скифской культуры и «фоновой» кобанской культуры, а также наши иппологические исследования 2019 года показали, что, по крайней мере, с середины VII в. до н.э. - времени появления скифских курганных некрополей в Центральном Предкавказье - начинается взаимодействие двух изначально разнокультурных компонентов: кобанской оседлоземледельческой культуры и воинской всаднической кочевническо-скотоводческой культуры ираноязычных скифов. И хотя с самого начала наблюдается глубокое взаимопроникновение этих культур, едва ли можно рассуждать о культурном синтезе. Механизм взаимодействия был иным: он обеспечивался военно-политическим доминированием одной культурной группы над другой. Данная ситуация сохраняется впоследствии на всем протяжении существования скифской культуры.
ИА РАН | Соисполнитель |
НИИ Зоологический музей МГУ | Соисполнитель |
грант РФФИ |
# | Сроки | Название |
1 | 28 февраля 2018 г.-15 января 2019 г. | Скифы в Центральном Предкавказье в VII-IV вв. до н.э. |
Результаты этапа: В рамках данного проекта в 2018 г. был полностью раскопан (с использованием тяжелой землеройной техники и ручного труда) ранее не исследовавшийся крупнейший курган скифской эпохи группы Новозаведенное-III близ с. Новозаведенное Георгиевского района Ставропольского края (курган № 1). Курган, сооруженный скифами в IV в. до н.э., достигал в высоту почти 5 м, его диаметр составлял около 40 м. Курган был окружен заплывшим кольцевидным конструктивно-ритуальным рвом (изначальная глубина 4 м, при ширине в верхней части устья 15 м), непосредственно примыкавшим к насыпи кургана, служившим источником грунта для насыпи и содержавшим, в числе прочего, жертвенное захоронение лошади. Насыпь кургана перекрывала сложную надмогильную конструкцию, состоявшую из деревянного и тростниково-камышового перекрытия могильной ямы, обваловки вокруг погребального сооружения и ритуальной камышовой площадки вокруг могилы. Могильная яма глубиной 4 м от подошвы кургана содержала захоронение скифского аристократа. В ходе раскопок было установлено, что данный скифский курган воздвигнут на месте небольшого кургана эпохи бронзы; эта насыпь в ходе строительства скифского кургана была полностью срезана, причем часть подкурганных захоронений эпохи бронзы была разрушена при строительстве соответствующей могильной камеры; удалось выявить 13 сохранившихся погребений эпохи бронзы, причем основное (?) погребение относится к энеолиту или эпохе ранней бронзы, дополнительные – к эпохе средней (погребения так называемой северокавказской и катакомбной культур) и поздней бронзы. Подобная ситуация была и в кургане № 4 группы Новозаведенное-III, исследованном нами в 2015 г., так что можно твердо говорить о наличии на месте будущего скифского курганного могильника Новозаведенное-III группы курганов эпохи бронзы, сознательно перекрытых скифскими курганами Новозаведенного-III в конце V-IV вв. до н.э. Кроме того, насыпь скифского кургана в центре (на глубине 1-1,5 м от вершины) содержала 2 впускных золотоордынских погребения XIV в. Примечательно, что при раскопках нашим творческим коллективом близлежащего могильника Новозаведенное-II в 1998 г. также было обнаружено впускное золотоордынское захоронение, «впущенное» именно в крупнейший курган данной группы. Таким образом, исследования кургана № 1 скифского могильника Новозаведенное-III, помимо основной задачи изучения скифской культуры Центрального Предкавказья, отразили важные вехи культурно-хозяйственного освоения данного микрорегиона на протяжении более чем трех тысяч лет. В рамках проекта была осуществлена камеральная обработка и морфологический анализ погребального инвентаря и иных находок из кургана № 1 группы Новозаведенное-III (керамика, предметы вооружения и конского снаряжения, украшения, элементы костюма, орудия труда и т.д.), установлена общая хронология данного памятника и относящихся к нему погребальных комплексов. Были также обобщены материалы более ранних раскопок могильника Новозаведенное-III (за 2015-2017 гг.), проведена сравнительная характеристика результатов раскопок семи курганов группы Новозаведенное-III (2015-2018 гг.) с материалами раскопок могильника Новозаведенное-II на фоне скифских памятников Центрального Предкавказья и на общем культурном фоне скифской эпохи (см. Приложение, файл «Отчет»). В результате было установлено, что погребальные сооружения могильников Новозаведенное-II и Новозаведенное-III входят в круг сооружений, обычно именующимся в современной научной литературе «шатровыми». К числу их основных особенностей относится двухуровневое перекрытие. Исследования в рамках настоящего проекта кургана № 1 - крупнейшего кургана могильника Новозаведенное-III - впервые подтвердили продолжение традиции, характерной для местных курганов скифской архаики (Новозаведенное-II, Новопавловск, Пегушин): сооружать мощные опоры перекрытия в виде деревянных столбов, врытых в дно могилы (в шести менее крупных курганах Новозаведенного-III, раскопанных в 2015-2017 гг. перекрытие, очевидно, опиралось на каркас из несущих балок, т.к. никаких ям и следов опорных столбов обнаружено не было). Установлено, что форма и устройство подкурганных гробниц могильников Новозаведенное-II и Новозаведенное-III аналогичны - это крупные глубокие прямоугольные ямы, в которых, как правило, на деревянных ложах или на органических подстилках (в ряде случаев - на расстеленном чешуйчатом панцире) некогда покоились представители скифской аристократии, сопровождаемые предметами вооружения, лошадьми, сосудами с погребальной пищей, украшениями, произведениями в скифском зверином стиле и т.д. Особое внимание было уделено ритуальным бронзовым черпакам/жаровням, известным в памятниках V–IV вв. до н.э. скифской, «савроматской» и меотской культур (на территориях Нижнего Поднепровья, Нижнего Подонья и Подонцовья, Прикубанья, Ставрополья и Южного Приуралья); данные предметы были впервые были полностью собраны и проанализированы в специальной статье (см. прилагаемые публикации), в которую не вошел лишь черпак, найденный в 2018 г. в к. 1 могильника Новозаведенное-III. Находка этих предметов в двух соседних курганах могильника (к. 5, раскопки 2016 г. и к.1, раскопки 2018 г.) является сенсационной, поскольку никогда ранее в рамках одного могильника эти редкие культовые предметы не обнаруживались. Также впервые были полностью опубликованы и проанализированы (на фоне аналогий и в рамках разработанной классификационной системы) предметы из могильника Новозаведенное-III, оформленные в зверином стиле (см. прилагаемые публикации). В контексте поставленной в заявке рекогносцировочной задачи (получение данных разведок с целью выявления новых курганных могильников скифской археологической культуры для подготовки их возможных раскопок в последующие годы) была предварительно обследована курганная группа Новозаведенное-V (расположенная на расстоянии 5 км к северо-востоку от группы Новозаведенное-III). Группа Новозаведенное-V насчитывает не менее 6 курганных насыпей разного размера. Пронивелирован крупнейший курган могильника Новозаведенное-V с целью подготовки его возможных раскопок в последующие годы. Определены параметры кургана (высота до 5 м, максимальный диаметр 46 м, выявлен заплывший ров, непосредственно примыкающий к кургану), позволяющие предполагать, что данный курган, как и вся группа, относится к скифской эпохе. В рамках иппологической части настоящего проекта в 2018 г. был осуществлен анализ научной литературы по проблеме скифской иппологии (см. прилагаемые публикации) и проведены морфометрические исследования остатков лошадей всех семи раскопанных на сегодняшний день курганов могильника Новозаведенное-III (материал раскопок 2015, 2016, 2017 и, частично, 2018 гг.). Кроме того, были исследованы остеологические материалы по лошадям из ряда других могильников Предкавказья скифской эпохи: Новозаведенное II, Пегушин I, Уллу. При этом для соответствующих материалов скифских курганных могильников Новозаведенное III и Пегушин I (курган 14, раскопки 2010 г.), а также Уллу (бескурганный могильник кобанской культуры с элементами скифского влияния, раскопки 2012 г.) археозоологические исследования были проведены впервые, а для материалов скифского курганного могильника Новозаведенное II (курганы 7, 14–16) были осуществлены уточняющие исследования. Для всего массива остеологических материалов сделаны морфологические описания, для целых костей и крупных определимых фрагментов — промеры для дальнейшего статистического анализа. Впервые для материалов могильника Новозаведенное III сделан анализ находок, включающий количество захороненных особей, пол и индивидуальный возраст, особенности экстерьера животных - см. общую характеристику источника в Приложении (файл «Отчет») и подробное описание остеологического материала (файл «Новозаведенное III Описание остеологического материала - кости лошадей»). Было установлено, в частности, что все 7 исследованных на сегодняшний день курганов могильника Новозаведенное III содержали остатки лошадей: как захороненных в могильных ямах с ритуальными целями, так и в насыпи и во рвах — вероятные остатки поминальных тризн и/или других ритуальных мероприятий. Всего материалы содержали остатки не менее 29 особей, в т.ч. 12 - во рвах, 8 - в насыпях, 9 - в могильных ямах. Совместно с человеком погребали в большинстве случаев одну лошадь, в курганах №7 и №1 содержались остатки как минимум двух лошадей (следует учитывать также фактор ограбленности погребений). Выявлено, что для похоронных мероприятий преимущественно использовали животных молодой возрастной группы (3–5 лет). Вместе с человеком не погребали возрастных животных (за исключением кургана №7, где животное имеет индивидуальный возраст старше 5 лет), т.е. маловероятно, что это были личные верховые кони, долгое время служившие своим хозяевам. Преимущественное присутствие во рву и насыпях остатков относительно молодых животных (3–5-летних) может служить косвенным доказательством использование животных для поминальной трапезы. Однако здесь же присутствуют и остатки возрастных лошадей (не менее 3-х из 5-ти особей оказались старше 14 лет) — они могли быть были выбракованы по старости и использованы в виде ритуального жертвоприношения. Полученные данные свидетельствуют о наличии у скифского населения, оставившего могильник Новозаведенное III, невысоких лошадей степного типа, близких к современным башкирской или монгольской породам. С учетом проанализированного материала Уллу (бескурганный могильник кобанской культуры с элементами скифского влияния) и данных, опубликованных в научной литературе, была заложена основа для сравнительного анализа экстерьерных особенностей лошадей из скифских и кобанских могильников. По итогам данных работ предпринята характеристика результатов полевых исследований в рамках научного отчета по гранту (см. файлы в Приложении), подготовлены 3 статьи, связанные с исследованием группы Новозаведенное-III, включая результаты сезона 2018 года. | ||
2 | 15 января 2019 г.-31 января 2019 г. | Скифы в Центральном Предкавказье в VII-IV вв. до н.э. |
Результаты этапа: | ||
3 | 15 января 2020 г.-31 декабря 2020 г. | Скифы в Центральном Предкавказье в VII-IV вв. до н.э. |
Результаты этапа: I. Экспедиция 2020 года - основные результаты В условиях пандемии коронавируса в 2020 году пришлось скорректировать сроки и содержание Ставропольской археологической экспедиции (далее - САЭ) в рамках проекта, однако в целом ее основные задачи были в итоге выполнены. Перед началом раскопок был составлен новый, более точный и подробный топографический план могильника Новозаведенное-III (с учетом официального наименования - "Курганная группа "Новозаведенное 3-4"), актуальный на сегодняшний день. Затем экспедиция (авторы раскопок - А.Р. Канторович и В.Е. Маслов) исследовала два кургана скифского могильника Новозаведенное-III. Были раскопаны 2 кургана, один из которых (нераспаханный и изначально напоминавший естественный выступ), как показали исследования, относится к эпохе бронзы (курган №10) с погребениями эпохи железа в околокурганном пространстве, другой (полностью распаханный) - к скифской эпохе (курган № 12). Курган № 10 был расположен на самом краю высокой надпойменной террасы р. Кумы и был частично разрушен старыми осыпями. Насыпь различалась визуально как оплывший ассиметричный холмик на небольшом мысу. В ходе раскопок было установлено, что сохранившаяся высота насыпи не превышала 0,5 м. Погребенная почва была плохо различима. Данный курган был возведен в эпоху ранней или средней бронзы. От предполагаемого центрального погребения № 3 сохранилось лишь пятно охры. Два впускных погребения в юго-восточную полу насыпи относились к восточноманычской катакомбной культуре, которая, по современным представлениям, датируется серединой - третьей четвертью III тыс. до н. э. В этих комплексах было зафиксировано стандартное для данной культуры положение тел умерших: на левом боку со средней степенью скорченности ног (около 90 градусов) в тазобедренном суставе и с сильной скорченностью в коленных суставах, с руками, вытянутыми к бедрам (погребение № 1), либо согнутыми в локтях, с кистями в области бедер (погребение № 2) (Андреева, 2014, с.24). Данную атрибуцию подтверждают два лепных горшка, установленных в головах взрослого и ребенка в погребении №1. Очевидно, оба эти захоронения были совершены в катакомбных конструкциях, лишь слегка заглубленных в материк. Проследить конструкции в их основной части не удалось. Западная пола насыпи кургана № 10 была прорезана рвом кургана № 9, исследованного нами в 2019 г. Доисследовать ров до конца в сезоне 2019 г. не удалось из-за необходимости сохранить насыпь кургана № 10. В сезоне 2020 г. в площади данного рва были обнаружены два захоронения, заглубленных в материк, связанных с кобанской археологической культурой. Эти захоронения близки по времени или синхронны захоронениям в кургане № 9, датированными второй половиной – концом IV в. до н.э. В юго-западном секторе выявлено погребение № 4, а в северо-северо-западном – погребение № 5. Оба захоронения совершены в небольших овальных ямах. Погребенные – подростки старшего возраста - были уложены в сильно скорченной позе на правый бок, головой на юго-запад. Несколько различается лишь положение рук: в погребении № 4 левая рука, согнутая под тупым углом, была уложена перед телом, а правая, согнутая под острым углом, повернута кистью к груди; в погребении № 5 согнутые в локтях под тупым углом руки были вытянуты перед телом и сведены в кистях. По размещению, позе и ориентировке они близки к погребению № 2 в кургане № 3, открытому в 2019 г. снаружи рва кургана в северо-западном секторе. Датирующей находкой является бронзовая литая серьга, найденная в погребении № 4. Ближайшая аналогия ей происходит из материалов Минераловодского могильника (разрушенное погребение). Это IX тип по В.И. Козенковой (Козенкова, 1998. Табл. IX, 6). Подобная серьга также встречена в каменном ящике погребения1 могильника у пос. Кирпичный на окраине г. Ессентуки (Березин, 2011, с.43, рис.5, 12). Дата этого комплекса - конец IV - III в. до н. э. Кроме того, следует отметить находку в северо-западной поле насыпи кургана № 10 двух зернотерок, не составлявших комплект. Наличие кобанских погребений в площади рва наряду с сопровождающим погребением в кургане № 9 позволяет предполагать существование социально зависимых групп местного населения, вынужденных совершать посвятительные (жертвенные?) захоронения близ погребений скифской дружинной элиты. Не исключено, что этот обычай зародился ещё в эпоху скифской архаики и именно поэтому в погребальных камерах курганов раннескифского могильника Новозаведенное-II почти нет захоронений, которые можно было бы рассматривать как сопровождающие, в отличие от могильника Нартан-I, где они встречены в 10 из 24 курганов (Батчаев, 1985, с.45). Причем на позднем этапе, в кургане № 2 могильника Нартан-I было зафиксировано различие в позах и ориентировке погребенных, что действительно предполагает взаимообусловленное захоронение представителей двух культурных групп (Махортых, 1990, с. 38, 39, рис.3). Исключением является курган № 6 могильника Новозаведенное-II, где подросток с бронзовой серьгой и оружием был уложен на дно камеры без подстилки, близ жертвенной пищи. Он сопровождал женское по инвентарю основное подростковое погребение с золотой серьгой (Петренко и др., 2006). Однако поза этого захоронения – вытянутая с разворотом верхней части тела на левый бок, не соответствует погребальным традициям кобанского населения. Также жертвенное захоронение было открыто в кургане № 9, где тело ребенка было уложено ничком под камышовым настилом погребальной площадки. В этом контексте становится понятным, почему ландшафтно доминирующие скифские курганные насыпи не использовались после исчезновения скифской культуры в последние века до н.э., тогда как в расположенные неподалеку небольшие насыпи эпохи бронзы совершались многократные впускные захоронения. Очевидно, местное население сохраняло историческую память о вековом гнете и человеческих жертвоприношениях из своей среды, и даже после разграбления и осквернения скифских гробниц рассматривала скифские могильники как зловещее, проклятое место. Исключением является впускное воинское погребение, непосредственно связанное с ограблением скифского кургана № 13 могильника Новозаведенное-II, судя по всему, отражающее какое-то экстраординарное событие – военный конфликт или жертвоприношение (Маслов, 1996). Следует также отметить погребение у подножия кургана № 3 могильника Новозаведенное-II в заполнении рва. По инвентарю, оно относится к последним векам до н. э. К сожалению, положение тел основных погребений в могильнике Новозаведенное-III из-за тотального ограбления остается неизвестным. Что же касается могильника Новозаведенное-II, то в кургане № 3 были расчищены кости голеней ног, а в кургане № 7 было зафиксировано положение стоп ног на боку, со смещением, что подразумевает положение ног на боку (Петренко и др., 2004, с.185, рис.6). В обоих случаях погребенные должны были быть уложены или частично развернуты на правый бок. В погребениях в курганах №№ 12 и 17 были обнаружены кости ног, подтверждающее положение погребенных соответственно на правом и левом боку в скорченном положении (Маслов, Петренко, 1998, с. 212, рис. 5; Петренко и др., 2006, с. 392, рис. 2). Дальнейшие исследования в сезоне 2020 года были посвящены поискам курганных насыпей, уничтоженных распашкой в послевоенное время. Попытки использовать космосъемку с привязками спутниковой навигации не сразу увенчались успехом. Из двух объектов, различимых на космосъемке и аэрофотосъемке и производивших впечатление распаханных курганов один действительно являлся таковым (курган № 12), тогда как другой, обозначенный нами изначально как курган № 11, как показали раскопки, оказался небольшой естественной возвышенностью без признаков курганной насыпи. Открытый в итоге в напольной части могильника курган № 12 был полностью уничтожен распашкой и совершенно не выделялся рельефно. Сохранился заглубленный в материковый суглинок ров, окружавший подкурганную площадку с могильной камерой в центре. В площади кургана в центре и юго-восточном секторе с помощью металлодетектора были найдены фрагменты железных двудырчатых удил. Могильная яма прямоугольной формы со скругленными углами размерами 2,2 х 1,7 м была ориентирована по оси север – юг. Её глубина от современной дневной поверхности 2,6 м. Ограбление могильной камеры было совершено в древности, вероятно, через боковой лаз с восточной стороны, нарушивший здесь стенку ямы. В заполнении грабительского лаза и верхней части заполнения могильной камеры были найдены фрагменты двух разбитых песчаниковых плит, без видимых следов обработки. Породы камня, из которых они были сделаны, различались. Был также найден фрагмент третьей плитки – небольшого вытянутого тёрочника. От перекрытия могилы сохранились редкие небольшие фрагменты дерева и камыша, встреченные на разных уровнях. В придонном заполнении ямы были найдены разбросанные в полном беспорядке кости взрослого зрелого мужчины и м.р.с. Фрагменты керамики относились к чернолощеной округлобокой корчаге и к чернолощеной кружке. На наружных стенках корчаги был встречен красноватый налет, напоминающий охру. Было найдено несколько бронзовых и костяных втульчатых наконечников стрел, фрагмент железной гривны, мелкие обломки пластин бронзового портупейного пояса, фрагменты лезвия меча, втулка от железного дротика или крупной стрелы. Гривна относится к I типу, 1-му варианту по В.И. Козенковой. Ближайшие аналогии происходят из кобанского погребения в том же могильнике Новозаведенное-III (курган 9, погребение 2, см. ниже об этом комплексе), а также из Инжиччукунского могильника, погребение I (Козенкова, 1998. Табл. XIV, 4). В дне могильной камеры, под восточной стенкой, в северо-восточном и юго-восточном углах были выявлены две овальные ямы глубиной до 30 см. В их заполнении встречались незначительные фрагменты дерева и кости м.р.с. Могилу и насыпь окружал ров глубиной 0,9-1,3 м, с внутренним диаметром 13 - 14,5 м. Его максимальный наружный диаметр – 24 м. Разрывов и перемычек во рву не было обнаружено. С восточной стороны ров заметно расширялся до 6 м по верху и имел глубину до 1,7 м. Здесь, в придонном заполнении рва, под его внутренним краем были найдены разрозненные кости человека – не менее трех черепов взрослых и детей и фрагменты длинных костей, вместе с обожженными фрагментами крупного керамического сосуда. Здесь же были обнаружены череп (без нижней челюсти) и пяточная кость лошади 4,5–5 лет, а также зубы второй лошади 6–7 лет (определение Н.Н. Спасской). Отдельные фрагменты человеческих костей и кости животных были встречены и в северо-восточном секторе рва. Развал чернолощеного корчагообразного сосуда с воронкообразным горлом без декора и фрагменты миски были найдены в юго-юго-восточном секторе рва. В юго-западном секторе рва было обнаружено несколько фрагментов камней, аналогичных по породе обломкам одной из стел. В разных местах были найдены отдельные мелкие фрагменты лепной керамики. Таким образом, находки в заполнении рва позволяют частично реконструировать поминальные действия. На вершине кургана была, вероятно, установлена стела из песчаника, впоследствии разбитая и просевшая в заполнение могильной камеры после разграбления кургана и проникновения насыпи через перекрытие в могильную яму. При этом не ясно, проводились ли жертвоприношения у стелы или же только на насыпи. Целые или расчленённые тела людей и животных, разбитая и целая керамическая посуда, использовавшаяся в ходе тризны, были, вероятнее всего, изначально разбросаны на склонах насыпи. Соответственно, останки людей и животных сползли в заполнение рва, очевидно, уже в скелетированном виде. Очень важен состав керамики из этого комплекса, включающий горшок с профилированным венчиком, декорированным пальцевыми оттисками, и корчагообразный сосуд с воронкообразным горлом. Аналогии первому обнаруживаются в материалах Татарского городища конца IV в. до н.э.; эти материалы связаны с керамическим комплексом, плавно эволюционировавшим в керамику сарматского горизонта древностей (Березин и др., 2012, с. 49; рис. 45; 53, 2; 61, 1, 2). Аналогии второму сосуду также встречаются в древностях последних веков до н.э. (Березин, 2019. Рис.6). Таким образом, керамический комплекс тризны можно достаточно уверенно соотносить с материалами конца IV - рубежа IV - III вв. до н. э. То, что воину-дружиннику далеко не самого высокого ранга (судя по наличию железной гривны) принесли в жертву несколько человек, свидетельствует о значительной социальной стратификации и внутреннем напряжении в двухэтничном скифском вождестве, которое оставило могильник Новозаведенное-III. Есть все основания сравнить сопроводительные ритуалы в курганах №№ 3, 9 и 12 могильника Новозаведенное-III. В курганах №№ 3 и 9 эти ритуалы отчасти сходны. Это захоронения у наружных границ рва, возможно, совершенные спустя некоторое время после строительства насыпи, но, очевидно, носившие посвятительный характер. В кургане № 9, возможно, одновременно или же, с большей долей вероятности, вскоре после совершения основного захоронения, было совершено однократное групповое захоронение, которое с высокой степенью вероятности можно рассматривать как жертвенное. На это указывает состав погребенных – четыре женщины (судя по украшениям) и ребенок с ягненком. Погребенные были уложены очень тесно, вплотную в небольшую яму, без подстилки. Судя по фрагментам чернолощеной керамики с зооморфными изображениями, найденными близ ямы на уровне древнего горизонта – захоронение сопровождалось культовыми действиями. Наличие украшений (в т.ч. золотых бус) и наконечников стрел указывает на то, что погребенные не были рабами и относились к состоятельным семьям. На этом фоне можно выдвинуть гипотезу о существовании некой коллективной зависимости податного кобанского населения, напоминавшей феодальную. Биритуализм погребальных обрядов на примере кургана № 9 ясно показывает, что два сообщества – воинский, дружинный круг и земледельческое население - были противопоставлены друг другу и, возможно, не смешивались, или же смешивались очень ограниченно. Успешное сосуществование могло обеспечиваться механизмами военного контроля, который должен был распространяться и на внешние связи. Андреева М.В., 2014. Восточноманычская катакомбная культура: анализ материалов погребальных памятников. Москва: ТАУС. 272 с. Батчаев В.М., 1985. Древности предскифского и скифского времени // Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии в 1972–1979 гг. Т. 2: Памятники эпохи бронзы и раннего железа / Отв. ред. М.П. Абрамова, В.И. Козенкова. Нальчик: Эльбрус. С. 7 – 115. Березин Я.Б., 2011. Могильник эпохи раннего железа у пос. Кирпичный (гор. Ессентуки) // МИАСК. Вып.12. С.42 -51. Березин Я.Б., 2019. Кабан – горский археологический комплекс // МИАСК. Вып.17. С.30 -50. Березин Я.Б., Каминский В.Н., Малашев В.Ю., 2012. Татарское городище и формирование памятников типа Татарка-Вербовка. М.: ТАУС. 208 с. Козенкова В.И., 1998. Материальная основа быта кобанских племен. Западный вариант. М. САИ. Вып. В2-5. Т. 5. Маслов В.Е., 1996. Впускное погребение из кургана № 13 могильника Новозаведенное-II // Историко-археологический альманах Армавирского краеведческого музея. Вып.2. М.: ИА РАН. С.66-71. Маслов В.Е., Петренко В.Г., 1998. Курган № 12 могильника Новозаведенное-II // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып.I. Ставрополь: ГУП «Наследие». С.210-227. Махортых С. В., 1991. Скифы на Северном Кавказе. Киев: Наукова думка. 136 с. Петренко В.Г., Маслов В.Е., Канторович А.Р., 2004. Погребение знатной скифянки из могильника Новозаведенное-II (предварительная публикация) // Археологические памятники раннего железного века Юга России. МИАР № 6. М.: ИА РАН. С.179-210. Петренко В.Г., Маслов В.Е., Канторович А.Р., 2006. Погребения подростков в могильнике Новозаведенное-II // Древности скифской эпохи. МИАР № 7. М.: ИА РАН. С.388-423. II. По итогам экспедиции 2020 года А.Р. Канторовичем, В.Е. Масловым и В.Г. Петренко были камерально обработаны и систематизированы материалы раскопок, была проведена их сравнительная характеристика с материалами раскопок курганов могильника Новозаведенное-III 2015-2019 гг., с общескифским и кобанским культурным контекстом. III. Иппологические исследования. В 2020 г. Н.Н. Спасской была продолжена обработка новых материалов из могильника Новозаведенное-III: курганы №№ 10, 11, 12, раскопанные САЭ летом 2020 г. Помимо перечисленных выше материалов, для сравнительного анализа были привлечены исследованные в 2015–2016 гг. материалы по кобанской культуре (могильник Гастон Уота, Респ. Северная Осетия-Алания, коллекция Государственного исторического музея, исследовался в 1987–1998 гг. Северо-Кавказской экспедицией ГИМ). Основные итоги см. в обобщающей части отчета. IV. Исследования скифского звериного стиля в контексте основной темы проекта "Скифы в Центральном Предкавказье" По состоянию на декабрь 2020 года одним из участников проекта (А.Р. Канторовичем) выявлено 2473 оригинальных изображения (без учета копий и зеркальных отображений), выполненных в канонах скифского звериного стиля и оформляющих/украшающих предметы, относящихся к скифской археологической культуре Восточной Европы (т.е. в рамках восточноевропейского скифского звериного стиля - далее ВСЗС). Эти изображения формируют 352 морфологических типа, дифференцированных А.Р. Канторовичем в результате классифицирования по совокупности иерархически сопоставленных критериев – образных, композиционных и стилистических (См. Файлы Табл. Звериный стиль). Статистический анализ продемонстрировал, что изображения, выполненные в манере скифского звериного стиля на территории Северного Кавказа, составляют более 1/5 (21,2%) от общего массива изображений в ВСЗС, - при том, что количество памятников скифской археологической культуры на Северном Кавказе (по нашим последним подсчетам, их около 100) значительно меньше, чем на территории степного Северного Причерноморья и лесостепного Поднепровья и Подонья (по нашим последним подсчетам, их примерно 3145) (см. Файлы Табл. Статистика памятников скифской культуры). Данные изображения входят в 87 морфологических типов, что составляет ¼ (24,7%) от всего массива иконографических типов, выявляемых для ВСЗС. Все четыре мегаобраза скифского звериного стиля (хищники, копытные, птицы и синкретические/фантастические животные) в полной мере представлены и на Северном Кавказе. Отсюда происходят 16,7% изображений всего массива хищников ВСЗС, соответственно 21,9% изображений копытных, 19,7% изображений птиц и практически треть (33,3%) изображений синкретических животных. При этом в рамках темы хищника в скифском зверином стиле на Северном Кавказе в основном реализуются образы кошачьих и волчьих (почти нет изображений медведей; интересно, что, напротив, в кобанской искусстве это достаточно популярный образ). Среди копытных в основном представлены олени, что естественно, т.к. в ВСЗС в целом почти 12% репертуара – это изображения оленя; но при этом на Северный Кавказ приходится треть от всех изображений оленя в ВСЗС, т.е. здесь этот образ еще более популярен (33,4%). Напротив, в скифском зверином стиле Северного Кавказа практически не реализуется популярный в ВСЗС образ лося (очевидно, в силу малоизвестности природного прототипа), - при том, что элементы этого образа присутствуют в синтетических (возникавших, очевидно, на стыке двух мотивов, в качестве реплик) изображениях «оленелося» (9 из 13 в ВСЗС) и «лосекозла». Почти все изображения «лосекозлов» (16 из 21) происходят с территории Северного Кавказа, и в этом отношении крайне характерна наша находка в могильнике Новозаведенное-III сразу двух оригинальных изображений «лосекозла». Пропорционально общей доле копытных северокавказского скифского звериного стиля в массиве ВСЗС представлены обособленные конечности копытных (19,5%), несколько ниже соответствующий показатель для горных баранов (15%), кабанов (15%), еще ниже для горных козлов (11%) и иных образов, но при этом 2 из 5 изображений быка в ВСЗС происходят именно с Северного Кавказа, что, можно объяснить закавказско-передневосточным влиянием. Среди птиц, как и во всем ВСЗС, абсолютно господствуют образы хищных птиц. Среди синкретических животных выделяются два массива изображений – во-первых, образы грифонов и крылатых львов, составляющие почти треть (30,3%) от всего массива грифонов ВСЗС, во-вторых, образы бараноптицы/грифобарана – почти половина от всех бараноптиц ВСЗС. Это объясняется особой, решающей ролью Северного Кавказа в формировании и развитии соответствующих в скифском зверином стиле в целом (см.: Канторович, 2007, Канторович, 2012; 2015). Также нами в ходе работы в рамках данного проекта была специально проанализирована статистика сцен преследования, терзания и поглощения в ВСЗС в целом и на территории Северного Кавказа в частности. Как известно, одним из наиболее распространенных вариантов многофигурных композиций в искусстве скифского и, шире, скифо-сибирского звериного стиля являются сцены нападения одних животных на других — как правило, хищников на копытных (преследование, терзание и поглощение). Этот феномен не должен рассматриваться в качестве уникальной черты данного художественного направления, поскольку в еще большей мере такого рода композиции присущи переднеазиатскому (начиная с IV тыс. до н. э.), древнегреческому и фракийскому искусству. Однако эти сцены достаточно популярны в рамках ряда локальных вариантов скифо-сибирского звериного стиля на определенном этапе (преимущественно в V–IV вв. до н. э.). Речь идет, прежде всего, о восточноевропейском варианте ССЗС (соответствующем скифской археологической культуре) и пазырыкском варианте ССЗС. Множество работ посвящено попыткам реконструкции семантики данных сцен в скифо-сибирском зверином стиле. По сути, совокупность мнений на эту тему может быть сведена в настоящее время к двум основным версиям — космологической и магической (еще одна - тотемическая интерпретация сцен терзания в скифском зверином стиле, весьма популярная в прошлом, в настоящее время может быть признана устаревшей). В ходе работы в рамках данного проекта было установлено, что всего на сегодняшний день в ареале скифской археологической культуры насчитывается 112 предметов (с учетом количества копий и парных изделий), оформляемых или декорируемых в манере скифского звериного стиля и содержащих сцены преследования, терзания и поглощения на предметах. Это преимущественно предметы вооружения и конского снаряжения. Было установлено, что репертуар сцен преследования, терзания и поглощения, выполненных в канонах скифского звериного стиля и оформляющих/украшающих предметы, относящиеся к скифской археологической культуре Восточной Европы, сводится к следующим сюжетам: • сюжеты терзания, поглощения, преследования хищником/грифоном копытного (основная тема для вышеперечисленных исследовательских семантических трактовок), • сцены нападения копытного на птицу (только на Жаботинских пластинах), • сцены нападения хищника на хищника, • сцены нападения хищника на человека, • сцены нападения хищника на птицу, • сцены нападения птицы на рыбу, • сцены нападения хищника/грифона/грифоно-гиппокампа на неопределенное животное. В сценах преследования, терзания и поглощения задействованы в качестве субъекта или объекта 179 оригинальных изображений различных животных (без учета копий и зеркальных отображений; кроме того, в это число не включены изображения, которые являются результатом зооморфного превращения частей тела субъектов и объектов сцен преследования, терзания и поглощения, поскольку они не могут считаться полноценными персонажами этих сцен). Данные изображения относятся к 43 морфологическим типам, причем в состав ряда из этих типов, в соответствии с вышеуказанными принципами классификации, также входят самодовлеющие изображения, никак не задействованные в такого рода сценах. Соответственно персонажи сцен преследования, терзания и поглощения составляют 7,2 % от общего массива оригинальных изображений ВСЗС, а типы, к которым они относятся – 12,2 % от общего количества морфологических типов ВСЗС. Тем самым известный вывод исследователей о самодостаточности большинства изображений скифского звериного стиля находит статистическое подтверждение (учитывая, что иных композиций с взаимодействующими персонажами – геральдических и др. – в искусстве ВСЗС также не столь много, в сравнении с количеством одиночных или бессюжетно сопоставленных персонажей). Хронология сцен преследования, терзания и поглощения в ВСЗС демонстрирует, что подавляющее большинство из них относится к периоду «скифской классики» V–IV вв. до н.э., тогда как для периода «скифской архаики» VII–VI вв. до н.э. и начала «скифской классики» композиции такого рода единичны (Жаботинская пластина, бляхи «ольвийского типа», Бамутские налобники). Четко видна тенденция нарастания популярности сцен терзания в V и, особенно, в IV в. до н.э., в период интенсификации скифо-греческих контактов и резкого усиления влияния зооморфного искусства греческой классики на скифский звериный стиль. Также для этого периода хорошо известно влияние ахеменидского (в V в. до н.э.) и фракийского искусства (преимущественно в IV в. до н.э.), фиксируются фракийские художественные импорты в зону скифской археологической культуры. Таким образом, статистически подтверждается важная, если не решающая роль внешнего, и прежде всего древнегреческого импульса (в особенности с учетом вышеупомянутых шедевров греческой торевтики со сценами терзания, созданных специально для скифов) в разработке и распространении сцен преследования, терзания и поглощения в восточноевропейском скифском зверином стиле. Теперь обратимся к территории Северного Кавказа. В ходе работы в рамках данного проекта было установлено, что репертуар соответствующих сцен в скифском зверином стиле на Северном Кавказе, за редким исключением, практически соответствует репертуару в остальных зонах ВСЗС. Это следующие сюжеты: • сюжеты терзания, поглощения, преследования хищником/грифоном копытного, • сцены нападения хищника на хищника, • сцены нападения хищника на человека, • сцены нападения хищника на птицу, • сцены нападения птицы на рыбу. Здесь (в Прикубанье, на Ставрополье и в Центральном Предкавказье) насчитывается не менее 77 оригинальных изображений различных животных, выполненных в канонах скифского звериного стиля и задействованных в сценах преследования, терзания и поглощения в качестве субъекта или объекта – т.е. не менее 43 % от общего массива соответствующих изображений на территории скифской археологической культуры. Данные изображения относятся к 12 морфологическим типам – это, следовательно, 27 % от общего количества морфологических типов с персонажами сцен терзания в рамках ВСЗС. Таким образом, сцены преследования, терзания и поглощения занимают в скифском зверином стиле Северного Кавказа значительно большее место, чем в ВСЗС в целом. |
Для прикрепления результата сначала выберете тип результата (статьи, книги, ...). После чего введите несколько символов в поле поиска прикрепляемого результата, затем выберете один из предложенных и нажмите кнопку "Добавить".