ИСТИНА

М. Пруст относится к авторам, для литературного образа которых их посмертный успех представляется более весомым, чем успех прижизненный. Специфика творческого пути Пруста (позднее признание, а вслед за ним – скорая смерть) подсказывала методы «канонизации» французского писателя и позволила ему стать одним из самых популярных западных авторов, на которых ориентировались писатели-модернисты как в Советском Союзе, так и в эмиграции. Бурные исторические изменения конца 1910-х гг. вывели на первый план проблему личности художника и его взаимодействия с окружающим историческим процессом. По этой причине романный цикл М. Пруста в биографической трактовке представлял для таких авторов, как Г. Газданов, В. Набоков, О. Мандельштам, Ю. Фельзен, Г. Иванов, Б. Поплавский и М. Алданов особенный интерес. Авторы, более тяготевшие к концепции «реального искусства», например М. Горький и А. Луначарский, также использовали в полемических выпадах против литературной репутации Пруста детали его биографии. Образы, из которых складывался миф о Прусте (пробковая комната, астма, труд затворника, который смогут оценить лишь будущие поколения), были особенно близки авторам, оказавшимся в ситуации внешней и внутренней эмиграции. Так, Г. Газданов в рассказе «Счастье» (1932), описывая мечту маленького героя о будущей литературной славе, использует эпизод, пересказанный М. Алдановым в рецензии на романы Пруста (1924): писатель прогуливается по ночному Парижу, а восторженные поклонники узнают его. Менее очевидным аспектом мифологизации образа Пруста стал сам принцип рассмотрения его биографии в контексте литературных реминисценций, используемых в его творчестве. Формула О. Мандельштама «разночинцу достаточно рассказать о книгах, которые он прочел, — и биография готова» применима и к оценочным суждениям относительно Пруста: круг чтения его героя по принципу метонимии переносится и на самого автора. Такой поворот свидетельствует о постепенном изменении концепции автора в модернистской прозе и одновременно – о поиске альтернатив принципу «вульгарного биографизма».