ИСТИНА

Вызываемая NO вазодилатация включает зависимые и независимые от растворимой гуанилатциклазы (рГЦ) пути реализации, относительный вклад которых может регулироваться. Для легочных артерий в норме большее значение имеет независимый от рГЦ путь, реализующийся через взаимодействие NO с ионными каналами, – он опосредует расслабление при низких концентрациях донора NO, при этом открываются КАТР-каналы. При увеличении концентрации донора NO (10-8 М - 10-7 М) возрастает роль зависимых от рГЦ механизмов вазодилатации [1]. В данном исследовании сравнивали вовлеченность рГЦ-зависимых механизмов в структуру NO-опосредованной дилатации в двух моделях – при формировании сонно-яремного шунта (СЯШ) и при одностороннем пересечении общей сонной артерии. В обеих моделях отсутствовал кровоток по общей левой сонной артерии. В экспериментах использовали самцов белых беспородных крыс, операции были проведены на животных возрастом 6-7 недель. Через месяц у оперированных крыс в обоих случаях наблюдали гистологические признаки умеренной легочной гипертензии. Ранее было показано, что ведущим фактором изменений структуры легочных артерий при пересечении общей сонной артерии является ишемия каротидных телец [2]. При моделировании ишемии каротидных телец увеличение площади медии легочных артерий малого диаметра было небольшим, но наблюдалась гиперплазия гладких мыщц медии (медиана количества слоев гладких мышц в группе интактного контроля – 2.2, в модели с пересечением ОСА – 2.9, p<0.05). Площадь медии в группе с СЯШ была значимо больше, чем у интактных крыс (медиана нормализованной на диаметр площади медии при формированиии СЯШ была равна 0.28, а в группе интактного контроля – 0.22, p<0.05), однако количество слоев гладкомышечных клеток не изменилось. При этом гипертрофии правого желудочка сердца не было выявлено в обоих случаях. Опыты на изолированных легочных артериях второго порядка были выполнены через месяц после операций, в режиме постоянного потока (2 мл/мин), для перфузии использовали модифицированный раствор Кребса-Хенсляйта. Дилататорные реакции оценивали на фоне тонического сокращения в ответ на перфузию серотонином в концентрации 510-6 М. Для NO-зависимой вазодилатации был использован донор NO нитропруссид натрия (SNP) в диапазоне концентраций 10-11 - 10-7 М. Для подавления вызванного NO расслабления были использованы ингибитор рГЦ ODQ (10-6 М) и блокатор КАТР-каналов глибенкламид (510-6 М). В обеих моделях КАТР-каналы перестали иметь значение как отдельная мишень для NO: степень дилатации легочных сосудов в ответ на SNP не изменялась под действием глибенкламида как в группе с односторонней ишемией каротидных телец, так и в группе с СЯШ. Вклад рГЦ-зависимого пути также изменился в обеих моделях, однако не одинаково: при ишемии каротидных телец значение активации рГЦ возросло – ODQ подавлял расслабление в большем диапазоне концентраций SNP, чем у интактных животных: от 10-11 до 10-7 М; в группе СЯШ ODQ перестал иметь значение пи перфузии больших концентраций SNP, его влияние сместилось на низкие концентрации, и значимое подавление расслабления за счет ингибитора рГЦ было получено в диапазоне концентраций SNP 10-11 - 10-10 М. Таким образом, можно предположить, что изменения вклада КАТР-каналов в обеих моделях являются ответом на одностороннюю ишемию каротидных телец. Отличия в изменении значения рГЦ-зависимого пути в моделях могло быть потенциально связано с проявлением окислительного стресса при наличии СЯШ за счет реализации шунта «слева-на право» с увеличением потока крови по легочным артериям и попадания оксигенированной крови в легочные артерии. Поэтому была проведена оценка активности факторов антиоксидантной системы внутрилегочных артерий, эритроцитов и плазмы крови. Однако значимых отличий параметров антиоксидантной системы (активности каталазы сыворотки крови, эритроцитов и внутрилегочных артерий; активности глутатионпероксидазы эритроцитов; концентрации глутатиона в плазме крови) в описанных моделях не было обнаружено. Вероятно, факторы, влияющие на изменение структуры вызванного NO расслабления легочных артерий при наличии сонно-яремного шунта, носят не системный, а локальный характер.