ИСТИНА

Несмотря на новизну и революционный характер концепции Цифровой Земли, она давно и явно предвосхищалась в качестве волшебного и предельного горизонта развития географии. Более того, предтечи будущей неогеографической Цифровой Земли и, следовательно, эволюцию общественных ожиданий можно проследить документально по их упоминаниям в литературных трудах — здесь в настоящее время лидирует Россия, в которой предыстория Цифровой Земли прослеживается как минимум до середины XIX века (романа Л. Толстого «Война и мир»), причём этот факт официально признан за рубежом и зафиксирован в англоязычной учебной литературе. И здесь мы сталкиваемся с интересным парадоксом — чем дальше в прошлое, тем больше опережение российской культурой по крайней мере англоязычного культурного сообщества. Ещё столетие назад парадоксальность российского взгляда на будущее географии настолько очевидно превосходила объём сознания зарубежных интеллектуалов, что первые же переводчики романа «Война и Мир» на английский язык (к слову сказать как раз сто лет назад) сознательно исказили текст Толстого, дабы снизить остроту использованной им парадоксальной геопространственной метафоры до социально приемлемой в их культурной среде нормы. Однако со временем (и очень быстро) предвосхищённая графом идея была адаптирована за рубежом, и к концу XX века ситуация поменялась на радикально противоположную. Если за рубежом на высшем уровне началось активное стимулирование развития неогеографии, обусловленное необходимостью использования её в цивилизационном противоборстве и завершившееся её триумфальным воплощением в начале XXI века, российская профессиональная среда оказалась совершенно неспособной выбраться из плена собственных стереотипов и не то что создать соответствующий продукт, когда появились необходимые для этого технологические предпосылки, но даже понять значение созданного за рубежом, когда сделанное уже стало явным, а отставание России в технологиях госуправления приблизилось к фатальному. Интеллектуальная доминанта России за полтора столетия была передана за рубеж, а на родине — утрачена полностью. В докладе этот мировоззренческий парадокс и его содержание рассматриваются с позиций семиотики и, в частности, в свете лекции академика И. Павлова «Об уме вообще, о русском уме в частности» (1918). Указывается, что Цифровая Земля, несмотря на своё «цифровое» именование, не только не является таковой, но и прямо противоречит идеологии цифровизации и тем самым может рассматриваться в качестве столь редкого нынче источника хоть какого-то оптимизма. К сожалению, не для России.