ИСТИНА

Многочисленные работы посвящены проблеме связи магнитуды землетрясения с пространственными (геометрическими) характеристиками источника (сейсмогенного разрыва в геологической среде). Это, например, такие параметры как длина разрыва L по простиранию, ширина W по падению, площадь S разрыва, эффективный радиус R, а также смещение D по разрыву. Интерес к данной проблеме имеет как теоретический, так и практический характер. На практике прогноз сильного землетрясения предполагает также и прогноз сейсмической опасности, т.е. уровня сейсмического воздействия на объекты на земной поверхности, для чего необходимо иметь возможность давать оценку геометрических параметров источника (очага землетрясения). С другой стороны, ретроспективное знание взаимосвязи размеров и магнитуд позволяет оценивать последствия будущего возможного землетрясения, в частности, параметры, ожидаемых разрывов, в том числе и вышедших на поверхность земли. Эмпирические соотношения между параметрами источника и магнитудой позволяют теоретически осмыслить, насколько те или иные модельные представления о процессах в очаге землетрясения соответствуют реальности. В докладе представлены результаты анализа обобщенных (накопленных) пространственных распределений афтершоковых последовательностей, полученных при изучении большого числа главных толчков в различных диапазонах магнитуд (совокупный объем выборок составляет тысячи главных толчков и десятки тысяч афтершоков). Использованы данные мирового каталога землетрясений USGS/NEIC с 1973 по 2014 гг. Рассмотрены короткие интервалы времени ‒ не более 10 ч после главного толчка, и расстояния от эпицентра главного толчка до 5°. Исследована зависимость числа повторных толчков от расстояния до эпицентра. Отмечены два свойства пространственного распределения повторных толчков. Первое свойство – максимум кривой, описывающей пространственное распределение афтершоков, наблюдается на определенном удалении (примерно от 10 до 120 км) от эпицентра главного толчка. При этом логарифм расстояния прямо пропорционален магнитуде главного толчка. Второе свойство – положение максимума не зависит от времени, т.е. является стабильной пространственной характеристикой очага. Эти два свойства положены нами в основу определения размера очаговой зоны. Полученное регрессионное соотношение (1) между характерным размером очаговой зоны и магнитудой главного толчка хорошо согласуется с аналогичным соотношением [Ризниченко, 1976] (2) lgL_км=0.43M-1.27 (1) lgL_км=0.44M-1.29, (2) но заметно отличается от формулы, предложенной в работе [Wells, Coppersmith, 1994]: lgL_км=0.67M-2.94. (3) В отличие от своих предшественников мы не анализировали эмпирические данные разных авторов о длинах разрывов, образовавшихся в результате землетрясений с теми, или иными характеристиками. Мы использовали данные о землетрясениях, содержащиеся только в указанном выше каталоге. Нас не интересовали индивидуальные особенности пространственных характеристик афтершоковых последовательностей главных толчков, которые, безусловно, различны. Мы сосредоточили внимание на поиске наиболее общих, устойчивых свойств очаговой зоны, используя указанные выше статистические особенности пространственного распределения совокупности афтершоков для совокупности главных толчков. В результате предложен новый способ определения размера очаговой зоны и получено регрессионное соотношение между характерным размером очаговой зоны и магнитудой главного толчка. Работа выполнена при финансовой поддержке проекта РФФИ № 18-05-00096, а также Программ государственных заданий Института физики Земли им. О.Ю. Шмидта РАН. Литература: Ризниченко Ю.В. Размеры очага корового землетрясения и сейсмический момент // Исследования по физике землетрясений. М.: Наука. 1976. С. 9–27. Wells D.L., Coppersmith K.J. New empirical relationships among magnitude, rupture length, rupture width, rupture area, and surface displacement // Bull. Seis. Soc. Am. 1994. V. 84. № 4. P. 974‒1002.