ИСТИНА

В названиях новейших монографий и статей о буддийской скульптуре вновь и вновь появляется словосочетание «живые образы». Тема «одушевленности» статуй в буддизме в целом и японском буддизме в частности привлекли внимание исследователей, в первую очередь англоязычных, уже начиная с 1990-х годов. По следам международных конференций, написано множество коллективных монографий, посвященных изображениям в религиях Азии. Благодаря комплексному, междисциплинарному подходу исследователям удается более точно и объемно представить бытование культовых изображений на Востоке. Самая важная особенность этих новейших исследований в переносе внимания именно на существование культовых изображений в конкретных контекстах: религиозных, социальных и т.д. Кроме того, исследователи подчеркивают, что понимание материального мира в буддизме принципиально иное, чем в европейских культурах. Концептуальной базой многих из этих исследований являются антропология искусства А. Гелла. В свете этих новых исследований хотелось бы пересмотреть некоторые оценки скульптуры периода Камакура (1185-1333), которые встречаются у русских искусствоведов. В целом, памятники этого периода отличаются динамизмом, натуроподобием и характерностью. И у Н.А. Виноградовой, и у Ю.Л. Кужеля в связи с этим периодом возникают понятия «близости народу» и «обмирщения». Оба исследователя пишут о невероятной силе этих образов, но в качестве причин такого «мирского» и экспрессивного облика называют вкусы новой правящей элиты, общий дух эпохи. Однако в согласии с упомянутыми трудами иноязычных исследователей, следует отметить, что в контексте веры в статуи, как в «живых будд», наделение скульптур натуроподобными чертами носит сугубо культовый характер. Это подтверждает и практика вложений, распространившаяся именно в этот период. Таким образом, в докладе предлагается рассмотреть новые подходы в исследованиях японской буддийской скульптуры и уточнить в соответствии с ними некоторые концепции, встречающиеся в русскоязычной историографии.