ИСТИНА

1. Идиостилевая значимость слова почти в текстах Достоевского определяется не столько высокой частотой его употребления, сопоставимой с частотой в общелитературном языке (всего основных текстах полного собрания сочинений [ПСС 1972–1990] слово почти мы встречаем 3384 раза, по данным Статистического словаря Достоевского [ССД 2003] – 3379 раз), сколько особенностью подчинительных и сочинительных связей. Обращает на себя внимание некоторая нестандартность таких сочетаний, как почти совершенно новая (книга); почти совершенно новые (панталоны); почти совершенно счастлив; почти совершенно примирённый с людьми и судьбою; почти совершенно трезвые; почти совершенно спокоен; почти совсем выспалась; почти совсем успокоился; почти совсем полюбить; почти вовсе незнакомый; Кадриль состояла из шести пар жалких масок, – даже почти и не масок; почти и всё балуюсь и всегда балуюсь и т. п. (так, в Национальном корпусе русского языка [НКРЯ: URL] приводится одно вхождение сочетания почти совершенно новые – из «Двойника» Достоевского), а также повторяемость почти в одном узком контексте: <…> я почти и не видал этих ста тысяч; деньги во всё время держала она, а в моем кошельке, в который она сама каждый день наведывалась, никогда не скоплялось более ста франков, и всегда почти было менее («Игрок»); Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом («Преступление и наказание»); Черты исхудалого лица его совсем почти не изменились, и, странно, от трупа почти не было запаху («Братья Карамазовы») и др. Именно благодаря такому употреблению, нестандартным подчинительным и сочинительным связям и повторам в одном узком контексте, почти может выполнять функцию аттракциона, воздействия на читателя, если восполь¬зоваться термином С. Эйзенштейна, используемым Ю.Н. Карауловым для изучения особенностей языка Достоевского (см. [Караулов 2014]). 2. Слово почти может выполнять функцию ограничителя какого-либо положительного качества, что мы встречаем у Достоевского. Так, в характеристике портрета регулярно описывается следующая картина: детали, характеризующие красивость, прерываются чем-то, эту красивость полностью нивелирующую, создаётся своеобразный контекстный оксюморон (об этом см. [Иванчикова 1979: 138–160; Ружицкий 2017]). Слово, например прекрасный, приближающее к некоему абсолюту положительности, часто каким-либо образом принижается: была столько же глупа, сколько и прекрасна («Идиот»); лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том, прекрасное; задумчивое и в то же время до странности лишённое мысли («Подросток») и др. В этом же контексте, по всей видимости, следует рассматривать и сочетания типа почти совершенно новый и подобные. Аналогичную функцию у Достоевского может выполнять слово слишком, что уже давно привлекло внимание исследователей ([Белкин 1973 и др.]). Абсолютным может быть только Христос, в человеке всё относительно и неопределённо. Надо сказать, что таким образом снижается в основном мелиоративный признак, пейоративное качество, наоборот, чаще усиливается интенси-фикаторами: пошлый более, до невероятности, до последней пошлости, крайне, очень, самый, чрезвычайно. Эти интенсификаторы, безусловно, могут также употребляться и со словами, вызывающими положительную коннотацию. 3. Можно предположить, что слова почти и совсем у Достоевского пополняют довольно широкий арсенал способов выражения неопределённости – как бы, как будто, вдруг и многие другие, причём слово почти способно делать неопределённым приближенный к абсолюту положительный признак. Многие другие случаи, напротив, требуют точности и конкретизации. Так, в употреблении слова давеча мы часто видим уточнение компонента ‘недавно’, обозначение его «границы»: [Князь Мозглякову] А вот мы уже к мо-нас-тырю подъезжали... – Знаю, дядюшка, давеча. – Нет, нет, два часа тому назад, не более (Дядюшкин сон); Конечно, и в мыслях его [Фомы] не было выйти из «этого дома», так же как и давеча не было, как не было и вчера, как не было и тогда, когда он копал в огороде (Село Степанчиково и его обитатели). Следовательно, Он с ней давеча утром виделся (Униженные и оскорблённые) нужно понимать как ‘сегодня утром’, а не ‘вчера утром’. Ср. также: [Князь Мышкин Лебедеву] А-а. Это кого вы давеча ко мне не пускали? Час назад (Идиот); [Аркадий] Меня только пугала вчера и давеча мысль, что встречу, пожалуй, как-нибудь Катерину Николаевну; но теперь я уж ничего не боялся (Подросток). Достоевского не устраивает определённость, абсолют, однако в не меньшей степени он бывает не удовлетворён и неопределённостью, что касается, в частности, использования многочисленных лексических единиц, располагающихся по шкале времени.