ИСТИНА

Концепция историописания у Полибия проанализирована в докладе в общем контексте развития античной историографии. Наряду с Геродотом и Фукидидом он входит в триаду величайших историков Древней Греции. Сочинения Полибия представляют собой как бы их синтез: первым после Геродота он написал всемирную историю, возродив в ней критический метод Фукидида. Влияние Фукидида на Полибия вызывает споры. Поль Педеш (Pédech) полагал, что Полибий не был знаком с сочинением знаменитого афинянина. Фрэнк Вильям Уолбэнк (Walbank) возражал ему, указывая, что Полибий формулирует задачи историка так же, как Фукидид. Но при этом он полагал, что на практике сочинения Полибия были шагом назад к нарративу Геродота: им якобы присуще мифологическое сознание, эмоции для Полибия так же важны, как задачи обретения объективной истины и общественной пользы. это он расценивает как измену собственным принципам. Однако, по моему мнению, то, что Уольбэнк называет непоследовательностью, было глубоко продуманным методом и носило концептуальный характер. Уолбэнк и его современные последователи ошибаются, оценивая повествование Полибия с точки зрения позитивистского исторического подхода второй трети ХХ в. Внимательное прочтение дошедших текстов Полибия показывает, что, разделяя с Фукидидом критику логографов (VII, 7, 1) и стремясь вслед за ним отделить историю от драматургии (II, 56. 11–12), он на деле следует не Геродоту, но модернизирует подход Фукидида, пытаясь приблизить историю к точным и естественным наукам. На это указывают два фрагмента, на которых до сих пор обращали мало внимания (X, 47, 12; IX, 2). Об этом же говорит критика Полибием современных ему эллинистических историков (Филарх). Как Полибий собирался достичь этой цели? Во-первых, тщательно проверяя все факты и для этого широко привлекать документы и эпиграфические материалы. Во-вторых, всегда стараться отыскать причины событий. В-третьих, отказавшись от риторики и выдуманных речей, которые так любили историки того времени, заменив их цитатами из реально произнесенных. В-четвертых, изменив стиль историописания, в котором, по мнению Полибия, не уместны занимательность и анекдоты. Историк полагал, что строго научное сочинение предназначено не для широкой публики, а для немногих специалистов (IX, 1, 1–5). Наконец, автор истории должен быть объективен (I, 14, 4–6; XVI, 14, 6–10). Все эти принципы вполне приемлемы для позитивистской истории. Однако Полибий вводит еще один принцип, резко противоречащий их концепции. В отличии от позитивистов Полибий считает, что личность автора должна всегда присутствовать в повествовании, что автор должен постоянно комментировать для читателя каждое событие. Это черта совершенно новая в сравнении с историей Фукидида. В докладе исследуется, как по-разному описывали события Фукидид и Полибий.