ИСТИНА

Для Шаламова между периодом 20-х годов и последующей сталинщиной был разрыв, который он подчеркивал в своих воспоминания о двадцатых годах, которые, кстати, он надеялся опубликовать в середине 60-х в «Знамени». Он сформулировал свое отношение к времени своей молодости предельно четко: «Двадцатые годы – это эмбрион нового общества, это годы, где в зачаточном виде изобрели все преступления и все благодеяния дальнейшего». Это не только настоящее — без преувеличений — руководство для историков. Это и очень шаламовское понимание противоречивости, диалектичности, если хотите, советского периода. «Преступления и благодеяния»... Для Шаламова, в отличие от устоявшихся сейчас точек зрения, революция и 20-е годы были «зарей свободы».