ИСТИНА

Дорыночная экономика долгое время не попадала в исследовательский фокус профессиональных экономистов. Вплоть до появления знаменитых работ Карла Поланьи («Валикая трансформация») господствовало неявное убеждение, что основные принципы рыночной экономики универсальны во времени и пространстве, и что так или иначе докапиталистические экономические системы построены (пусть на примитивном) на разделении труда и торговом обмене. Тезис Карла Поланьи о принципиально ином характере экономики в докапиталистических обществах, анализ ее дорыночных и нерыночных форм – реципрокции и редистрибуции - положили начало новому «субстантивистскому» пониманию экономики (в противоположность формалистскому) и плодотворному развитию историко-экономических исследований на Западе. Ооднако мысль о принцпипиально ином характере экономических отношений в докапиталистическую эпоху было выдвинуто задолго до К.Поланьи – Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Именно К.Маркс сумел увидеть как горизонты, так и ограниченность экстраполяции законов капиталистической экономики на всю историю человечества. Именно К.Маркс впервые поставил перед исследователями задачу создания особых теорий дорыночных и внерыночных экономик и попытался сделать в этом направлении значимые шаги. Однако существенно продвинуться в разработке теорий дорыночных экономик и насытить исследования конкретным эмпирическим материалом удалось только в ХХ веке благодаря бурному развитию этнологической науки (Б.Малиновский, М.Мосс, К.Поланьи, М.Салинз и многие другие). К концу ХХ – началу XXI столетия была создана богатая картина экономической жизни народов, находящихся на доклассовой, предклассовой и раннеклассовой стадиях развития. Обобщение эмпирического материла привело к постановке новых теоретико-методологических вопросов, к переформулированию прежних проблем и дискуссий. При этом наиболее значимыми методологическими позициями в экономической этнологии до сих пор остаются – субстантивизм (К.Поланьи, Дальтон, М.Салинз) и марксизм (например, Годелье, Легро, Милассу – во Франции, Ю.И.Семенов - в России). Разгоревшиеся в 60-х и 70-х годах ХХ века теоретические дискуссии в экономической этнологии между субстантивистами и формалистами, между субстантивистами и марксистами, утвердили в широком научном сознании одну важную идею: дорыночная экономика имеет принципиальные отличия от экономики рыночной. Поведение и сознание акторов в докапиталистических экономиках определяется массой внерыночных и внекономических факторов – моралью, родством, религией, культурой, властными отношениями, идеологиями. Параллельно идущие в 70-х годах ХХ века исследования неформальной экономики в развивающихся странах (А.Льюис, К.Харт и др.) выявили также принципиальные отличия неформальной экономики от классической рыночной, а также связь неформальной экономики с дорыночными экономическими отношениями. Опираясь на открытия экономических этнологов субстантивистского марксистского направлений, и отдавая отчет себе в условности предложенной схемы, попробуем перечислить наиболее значимые отличия экономики дорыночной, архаической, - от экономики рыночной, современной, капиталистической. В самом общем виде классическая рыночная экономика и рыночное поведение, соответствующие моделям современным экономическим представлениям, предполагает соответствие нескольким условиям. Во-первых, рынок выступает основным регулятором производства, распределения и обмена; при этом рыночные обмены имеют денежный характер, а результаты рыночных сделок могут быть исчислегы в денежной форме («прибыль», «убытки»). Во-вторых, экономическая деятельность разворачивается в определенном правовом поле, осуществляется легально, то есть подчиняется формальному праву; практически все рыночные сделки оформляются формальными контрактами. В-третьих, господствующей моделью поведения индивидуального участника рынка выступает модель «человека экономического» («Homo economicus»), базирующаяся на стремлении к прибыли, максимизации индивидуальной полезности, экономической рациональности и отсутствии «внешних» мотивов (дружбы, любви, альтруизма) . В-четвертых, действующий на рынке человек (в роли наемного работника или предпринимателя) обладает полной юридической и фактической свободой, независимостью, автономией при при принятии экономических решений; предполагается отсутствие личной зависимости и внеэкономического принуждения; предполагается отсутствие влияния группы, подчиненности индивидуальных решений групповым интересам и влиянию (родственным обязательствам, религиозным требованиям, страха принуждения со сторонгы власти, «административного» нажима и т.д.). В-пятых, частная собственность носит персональный, индивидуальный, а не корпоративно-групповой, характер (даже участие в акционерной собственности предполагает четкую фиксацию индвидуальный долей); действует механизм обеспечения гарантий частной собственности. В отличие от классической рыночной экономки, экономика архаическая, дорыночная (как и во многом «неформальная экономика») демонстрирует иные свойства. Большинство экономических взаимодействий носят нерыночный, а зачастую и неденежный характер (дарообмен, услугообмен, помого-обмен, силовая экономика и др.). Характерны неавтономность индивида в экономической деятельности, включенность актора в неформальные группы, преобладает персонализированный, личный, неформальный характер связей между людьми, входящими в неформальные экономические группы, отсутствие «анонимности» при совершении экономических действий. Сами социальные и экономические взаимодействия в неформальной, равно как и в дорыночной экономике, носили как правило не краткосрочный, безличный и формальный характер, как это происходит при современной рыночной сделке, а длящийся и личностно-ориентированный, опутанный дополнительными культурными ритуалами характер. Действуют неформальные регулирующие правила в неформальных экономических группах, неформальная этика и неформальные санкции за отклоняющееся поведение. Характерны отсутствие или невыраженность «экономической» рациональности как открытого стремления к индивидуальной выгоде, к максимизации индивидуальной полезности ; доминирование в системе мотивации скорее модели «человека социологического» (Homo sociologicus) , нежели модели «человека экономического». Очевидно присутствие так называемого «внеэкономического» принуждения или «трансдетерминирования» экономического действия (в терминах историка экономики Ю.И.Семенова ), то есть воздействие на поведение человека не рационально-экономических, а иных – моральных, правовых, культурных норм (непример, родственных обязательств, этнических, религиозных традиций), или, в других случаях, – физического принуждения, угроз применение насилия, страха (в бандитских, криминальных группах, нелегальном бизнесе, рэкете). Трансдетерминирование проявляется и в системе политико-правового принуждения и насилия со стороны государства, что выступает основой экономической модели «азиатского способа производства» (К.Маркс), деспотических «гидравлических» обществ (К.Виттфогель). Теснейшая взаимосвязь и даже взаимопроникновение новых капиталистических и реанимированных докапиталистических отношений, симбиозы капиталистического и докапиталистических социально-экономических укладов составляют специфику так называемых «переходных» обществ. Дополнительным аргументом в пользу именно такого историко-сравнительного подхода к теневой и неформальной экономике может служить факт усиления тенденции к «теневизации» и архаизации экономической жизни и общественных отношений в современном российском обществе.