ИСТИНА

Цифровая история (или digital history) – это современное название направления, рассматривающего теоретические и практические вопросы перевода памятников историко-культурного наследия в цифровой формат и публикацию результатов оцифровки в Интернете. По сути, цифровая история как уже вполне сложившееся в американской исследовательской практике историографическое направление отвечает за разработку теории и практики цифровых публикаций. «Цифровая история» (хотя такой перевод и вызывает критику) сегодня часто рассматривается как область активной разработки инструментов обработки исторических источников для их адекватного представления в современных медиа (преимущественно онлайн, к примеру, Zotero, Omeka, ScholarPress). Впервые термин Digital history приобрел права гражданства в 1997 г., когда американские исследователи Э. Эйерс и У. Томас основали Virginia Center for Digital History (VCDH) при университете Вирджинии. Хотя один из пионеров разработки в этой области Р. Розенцвейг еще в 1994 г. открыл Center for History and New Media (CHNM) в университете Дж. Мейсона, не используя самого термина. Разнообразие форм представления исторической информации – источников, литературы, справочников, библиографии – в цифровых форматах ставит целый ряд серьезных исследовательских и источниковедческих вопросов. Первый и самый серьезный вопрос: возможно ли и, если да, то в какой мере, пользоваться электронными публикациями для профессиональных целей исторического исследования? Многообразие возможностей использования цифровых форматов (от простых сайтов до приложений для мобильных устройств) в образовании не вызывает вопросов. Обращаясь же к тем же публикациям, но в качестве исследователя, возникает целый ряд сложных вопросов, ведь налицо отличие критики источника «цифрового» от критики источника «аналогового». Главнейший вопрос о подлинности уже вызывает сложности в его техническом решении. Кто и как должен устанавливать «знак качества» на переведенный в электронный формат документ: архив, сканировщик, издатель? Сможет ли быть такой «знак качества» устойчив к подделкам? Нужно ли создавать мастер-копию для специального хранения? И подобные вопросы растут, как гроздья винограда, только начинаешь серьезно задумываться над дальнейшими возможностями, равно как и сложностями перехода в цифровую эпоху. И это ещё не говоря о том, какие особенности характеризуют исконно цифровые документы (born-digial). В чем-то эта дискуссия напоминает дебаты советских историков и архивистов о возможности проводить исторические исследования на основе публикаций, не обращаясь к подлинникам, хранящимся в архивах. Но новое технологическое изменение создает, как кажется, ещё более острую проблемную ситуацию. Второй важный вопрос состоит в том, может ли цифровой формат расширить аналитический инструментарий исследователя. В основном говоря об оцифрованных источниках или книгах, принято думать о том, что к ним легко можно получить удаленный доступ. Это бесспорное подспорье, но есть ли и еще какие-то возможности для расширения или автоматизации исследовательского арсенала. Примером для размышлений и выводов в этом смысле могут служить уже существующие проекты: «Синайский кодекс», который существует целиком исключительно в цифровом онлайн-варианте, а в действительности разбросан по различным хранилищам от Лондона до Санкт-Петербурга; или оцифрованный архив газеты «Правда»; или проект по оцифровке фондов Коминтерна или Интербригад в РГАСПИ. Такие примеры ставят вопросы технологических вызовов, ведь для исторических нужд мало того, что остро требуются новые стандарты публикации исторических документов (т.к. раздела о факсимильной публикации в знаменитых «Правилах издания исторических документов в СССР» явно недостаточно), так необходимо и определенное согласование нужд историков с действующими стандартами цифровых форматов (META-данные, micro-описание и проч.). В свете сказанного возникает вопрос об особенностях источниковедения и археографии цифровых форматов. Третий существенный вопрос заключается в том, способно ли историческое профессиональное сообщество формировать спрос на такого рода цифровую продукцию и участвовать в ее разработке, совершенствовании и наполнении. Ответ на этот вопрос во многом будет знаковым, вписываются ли профессиональные нужды историков в сегодняшнюю повестку дня цифровой эпохи, или же сообщество занимает охранительную позицию и, тем самым, цифровая продукция ориентируется на образование и развлечения, но не на нужды лаборатории историка. Конечно, никто не вправе отвечать за все сообщество, но складывается впечатление, что промедление может повлечь существенное отставание исторических исследований, особенно основанных на отечественных материалах. Ответы на эти три коренных вопроса позволят сделать обоснованный вывод о том, останутся исторические материалы виртуальной реальностью, словно попытки исторических реконструкций в SecondLife, или же смогут стать основой для верифицируемой исследовательской практики.